Студенческий проект "Монастырский аптекарский огород"

Среди целой серии экспозиций старинного парка в Саду Души есть и экспозиции созданные по "лекалам" монастырских садов. Как у каждой экспозиции и коллекции в Саду у них есть свой хранитель - куратор. В Саду Души куратор экспозиций монастырских садов - Серафим Коротяев. Конечно, Серафим еще студент 3 курса специальности садоводства на БИОЛОГИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ ТвГУ, но он уже овладел целым рядом приемов устройства монастырских садов и опыт, полученный в Саду, применяет на практике, проектируя и воплощая подобные экспозиции в рамках своей курсовой работы.История христианских монастырских садов уходит на несколько веков назад в эпоху Средневековья. Именно тогда складывается образ садового пространства, которое станет отправной точкой для многих элементов великих садовых стилей в последующие эпохи.Монастырский сад воспринимался как образ рая на земле... Подобно тому, как Бог создал сад Эдемский, так и человек, сотворённый по образу Божию, создаёт сад на земле. В некотором смысле, по христианским канонам, роль садовника семантически была уготована человеку Господом изначально: ведь Бог поместил человека в Эдем с тем, чтобы тот «возделывал и хранил его».

Символика монастырского сада связана, в первую очередь, с двумя наиболее значимыми для христиан садами – библейским Эдемом и, в меньшей степени, садом Песни Песней. Сходство рая и сада определялось многими чертами, начиная с обозначавших их понятий, которые в источниках часто употребляются как синонимы. В латинской версии книги Бытия райский сад Эдем обозначается термином paradisus, который происходит от древнегреческого παράδεισος (парк). Древнегреческий язык заимствовал этот термин из персидского (“paridaida” – «сад», «парк», авестийское “pairidaeza” – «то, что обнесено оградой»), куда он, в свою очередь, попал из шумерского, где использовался для обозначения некогда плодородного места, которое высохло и стало бесплодным. Впервые этот термин был использован Ксенофонтом для обозначения огромных парков персидских царей, полных разнообразных растений и животных. При этом термин paradisus в древнееврейском тексте Ветхого Завета отсутствует – ему соответствуют выражения «сад в Едеме», «сад Господень». Под paradisus в латинском языке имеется в виду именно закрытый, огороженный сад, и на практике – подобно раю, средневековые сады были местом непременно закрытым, обнесённым стенами, что неоднократно специально подчёркивалось. Правда, в Библии закрытость райского сада становится вполне очевидной только после изгнания оттуда людей.

Непосредственным прообразом для Эдема могли быть древневосточные сады. Последние, в нашем понимании, были похожи, скорее, на парки. Петр Достопочтенный даже называет рай «рощей». Особую ценность на древнем Востоке, а позже и в христианской традиции, имели сады, обладавшие собственным источником воды, поскольку они были полностью самодостаточны. Именно такой сад можно было тайно «запереть». Отчасти именно по этой причине в Библии особо подчеркивается наличие в раю реки для его орошения, которая затем разделяется на четыре. Этот мотив неоднократно появляется и в средневековых текстах, где райский источник становится символом вечной жизни.Рай впервые упоминается в Библии во 2 главе книги Бытия: «И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке... И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и древо жизни посреди рая, и древо познания добра и зла». Сколько-нибудь подробного описания Эдема в Библии нет, но это и не имело большого значения для средневекового человека, который без труда мог выделить те или иные конкретные характеристики на основе общих символических толкований. Вслед за Библией, в источниках XII в. рай нередко обозначается как hortus voluptatis. Так, образ рая оказывается непосредственно связанным с садом, и эти понятия часто находятся рядом в источниках XII в.
В источниках рай изображается как некое «идеальное» место. Николай Клервосский описывает рай как место, где «зеленые луга... высочайшие деревья, хороводы святых, и нет ни одной земли, которая была бы столь богата плодами». Обитающий в раю «окружен благоухающими плодами, увит цветами, увенчан благодатью и славой». «Рай сладости» предстает в образе обширного, прекрасного сада, наполненного дивными деревьями, благоухающими цветами и чудно поющими птицами. Такое «натуралистическое» представление о Рае, по мнению некоторых исследователей, формируется под влиянием позднеиудейской и апокрифической литературы.

Cад Песни Песней описан в Библии более подробно. По крайней мере, есть некоторые сведения о том, какие растения там можно было увидеть. Аналогия между садом Песни Песней и раем прослеживается и в том, что «рай – это сад, куда Церковь приглашает своего возлюбленного».

Создание Сада как таковое есть уже акт символический и ценный сам по себе. Следует, однако, заметить, что в Книге Бытия имеются две версии сотворения человека и его места и роли в райском саду. Согласно первой, в которой, правда, ни о каком саде речи не идёт, человек был наделён правом владычествовать «над всею землёю». Согласно второй версии, человек был помещён в Эдеме, чтобы только «возделывать его и хранить его» Нетрудно заметить противоречие между двумя версиями: в первой человек – хозяин всей природы, во второй же – хранитель лишь малой её части, Эдема. Однако люди Средневековья, по всей видимости, не находили здесь противоречия, в каком-то смысле в сознании средневекового человека обе версии соединились в одну. Вся природа, таким образом, воспринималась, в некотором смысле, как один огромный сад, ожидающий быть возделанным человеком – полноправным садовником. Одной из главных символических функций сада, таким образом, становилось повторение процесса творения в миниатюре.

Не только Сад отсылает к раю на земле, но и сам монастырь.
Говоря о символическом значении монастырского сада, нельзя не вспомнить и о том, что уже начиная с раннего Средневековья в источниках появляется образ «духовного сада», который каждый человек должен возделывать в собственной душе для Господа. Сад, в который, входят «не ногами, но [благими] желаниями», и который возделывают благочестивыми помыслами. Важную роль играет здесь мотив восприятия Господа как садовника. Не только Эдем, но и все достойные люди и их добродетели, по словам Бернарда Клервосского, были «посажены» Господом.

Еще одно символическое значение монастырского сада отсылает к истории человечества. Бернард Клервосский в одной из проповедей на Песнь Песней говорит, что история трехчастна и схожа с садом: «творение подобно бросанию семян и севу, возвращение в лоно церкви – словно произрастание семян или растений», наконец, во время будущего обновления, которое наступит в конце времен, «праведники будут собраны среди грешников, как плоды в саду».

Главное значение монастырского сада состояло в том, что он был своего рода моделью земного рая, и сам процесс разбивки Сада как бы повторял процесс творения в миниатюре. Наличие Сада и возможности размышлять, гуляя по нему, давало верующему возможность приблизиться к Господу. Воссоздании в своем непосредственном окружении толики божественного совершенства – земного рая, своеобразным отражением которого был монастырский сад - одна из прекрасных христианских традиций. В этом году Серафим Коротяев вместе с настоятелем церкви Рождества Богородицы, в селе Рождество, Фировского района Тверской области начали реализацию проекта "монастырский аптекарский огород". 

Уже в самом начале встал вопрос о том как наиболее удачным образом разместить подобную экспозицию на пологом склоне. Лучшей идеей в этом вопросе оказалось разделение территории на две террасы с учетом рельефа местности. Сегодня в этом небольшом, но очень уютном монастырском огороде посажены лекарственные и эфиромасличные растения: коровяк чёрный, лаванда, чабрец, зверобой продырявленный, клевер золотистый или хмелек, иссоп, монарда, мята, шалфей, душица, земляника и другие травы.

Мы искренне рады за то, что сотрудники Сада Души, даже еще оставаясь студентами, постоянно совершенствуют не только свои теоретические знания, но и развивают на практике свои профессиональные навыки садовников. Поэтому мы поздравляем Серафима с его первым, но уверены, не последним садовым экспериментов, который, без сомнения, будет успешным.